Да! У меня свободный, совершенно отпускной уикенд, и даже Джонни Халлидей мне не помешает. Как очень давний, долгий и прочный житель посетитель Парижа хочу предложить несколько своих любимых кусочков. Поскольку мне когда-то довелось даже для Офисьеля составлять гиды по Парижу, статус великого парижского знатока и гуру (гуры!) меня преследует постоянно, нависая над моей головой как кирпич на нитке. Не пугайтесь, Офисьель был литовский, но сути это не меняет – гура, ничего не поделаешь.

Вообще-то я мало писала о Париже в старом своём блоге, поскольку наивно полагала, что всё это, дескать, вещи более чем самоочевидные и всем известные, и кому это нужно. А оказалось… оо, в общем, я была глобально неправа. Оказывается, народ (нород. у меня хорошее настроение, терпите.) по приезде первым делом мчится в Лафайет, закупает макаруны в Laduree, гуляет по Champs-Elysees и не подозревает о существовании не только какого-нибудь там Jar или Berthillon, но и, страшно сказать, например, Маре или Орсо.

Это, кстати, совершенно не значит, что я вам сейчас подробно и с примерами поведаю, почему всё вышеперечисленное плохо и как надо делать хорошо. (Хихи.) Оно, кстати, не то чтобы однозначно плохо… Просто в Париже нельзя быть туристом. Туристом, по правде говоря, быть нельзя нигде, это великое зло – но в Париже туристом быть нельзя особенно, он с вами за это рассчитается с особо изощрённой ядовитостью. Но писать о том, что такое хорошо, видимо, всё-таки надо, так что ниже – первое, что пришло в мою укачанную Евростаром голову. Всё, что для меня так или иначе связано с Парижем.

Да, чуть не забыла! Раз уж такая пьянка, хочу предложить вам свой любимый, саморучно составленный парижский плейлист. Слушайте на здоровье, если пользуетесь Apple Music – никакими другими вариантами порадовать не могу, поскольку, к примеру, музыкальное меню Spotify явно составляли люди поистине интеллектуальные, понятия не имеющие, что мир велик и в нём есть много музыки помимо Эда Ширана и Роллинг Стоунз. Там всё самое красивое и изящное, что смогла выдать французская музыкальная индустрия за последние лет десять – и разумеется, там есть и Джонни, которого завтра понесут мимо меня по Елисейским полям и Конкорду к Eglise de la Madeleine, где унылый Макрон, только что похожим образом похоронивший последнего истинного француза Д’Ормессона, произнесёт погребальную речь. Учитывая, что французскую музыку я слушаю в количествах просто монументальных, Халлидея я, конечно, знаю давно, и мне (в отличие от, к примеру, напыщенного осла из Гардиана, автора некролога, который ему явно писать не хотелось) его истерическая популярность вовсе не кажется такой уж загадочной. Я не могу сказать, что страстно обожала его обильное творчество, но разгадку знаю. Джонни ничем, абсолютно ничем (разве что кроме харизмы и мощного вокала) не отличался от, к примеру, Марка Лавуана, Патрика Фьори или Флорана Пани, и самым лучшим и настоящим он был не играя в Элвиса, а подчиняясь великой французской традиции chanson, что, как известно, переводится как просто песня.

Итак. Тянется понемногу моя простыня. Вернёмся к нашим парижским баранам.

Thoumieux

Rue Saint-Dominique – одна из любимейших моих парижских улиц, а ‘Томю’ – пожалуй, мой любимый парижский отель (сказала курица, остановившаяся в Crillon). На самом деле всё очень просто – мне захотелось сменить обстановку, ибо в Thoumieux я уже протёрла собою каждый миллиметр пространства. Ну и Crillon, конечно же – надо же посмотреть, как оно такое устроено изнутри, а то несколько лет назад, когда я только собралась почтить его своим присутствием, его подло закрыли на реновацию. Вообще в Париже, несмотря на наличие и Crillon, и Ritz, и Плазы Атене, в которой Кэрри познала, что не всё то золото, что не золото, и прочих разных там Costes… в общем, правильные места всегда неочевидны. Томю – убийственно правильное место. И я, конечно же, бессменный фанат Индии Мадави, которая помимо Томю ещё сделала Germain, Café Français и, конечно же, Sketch, и ещё много чего интересного. И ещё рекомендую Brasserie Thoumieux – вкусно, атмосферно и со всех сторон аутентично, настолько, насколько может быть аутентичной не обычная уличная, а истинно дизайнерская брассери. Но мне она уже тоже надоела, хехе.

Pierre Hermé

Мне ж прям стыдно это писать. Пожалуйста, скажите мне все, что вы всё это знаете, это совсем лишняя информация, и вы больше никогда не пойдёте в Laduree. Ну ладно, что уж там – в самом по себе Laduree ничего плохого нет, но самый настоящий и аутентичный макарун, конечно, только Pierre Hermé, у которого я ем даже десерты, несмотря на мою патологическую нелюбовь ко всему сладкому. К тому же Пьеры Эрме сейчас сильно расплодились, и питаться ими вполне можно и за пределами Парижа. В общем да, тут буду сурова – не знать стыдно.

Soeur

Soeur – моя дурная привычка. Ничего не могу с собой поделать. Душа требует гипертрофированно роскошных нарядов в полуориентальном духе – похоже, я начну покупать винтажные Poiret, а пока довольствуюсь ван Нотеном – а тело с убийственной регулярностью отправляется в Soeur и покупает там блузки пожилой библиотекарши и свитшоты, выглядящие так, как будто мне их пожертвовали по глубокой бедности. Раздвоение личности, не иначе. Впрочем, это отчасти объяснимо – ‘Сестра’ принадлежит именно к той категории ультрапарижских A.P.C.-образных брендов, мимо которых я не могу пройти спокойно. Хотя в последнее время они испортились – я их любила больше всего, когда о них не знала ни единая живая душа, кроме модных парижских мам, покупавших у них наряды своим дочкам, потому что были они детско-подростковым магазином, в котором и взрослые могли ‘как бы невзначай’ приобрести что-нибудь неожиданное. Сейчас они размахнулись очень широко и одновременно потеряли лицо (вот что способна сделать неправильная стратегия бренда). Как пить дать, превратятся в очередных Comptoir des Cotonniers, поставщиков псевдопарижских скромных свитерков в ширнармассы. Эх.

Joan Juliet Buck

Уже купила, но ещё не читала. (как бы объять необъятное, а?) Я обожаю Джоан Джулиет Бак. Для меня она, никаким боком не француженка, является истинным воплощением Парижа, и лучший способ с ней познакомиться – повнимательнее посмотреть на неё в маленькой и совершенно гениальной роли мадам Брассар (Julie & Julia). Для тех, кто по какой-то необъяснимой причине до сих пор незнаком с гениальным редактором Vogue Paris, работавшей с Ньютоном и Ги Бурденом и выпустившей однажды номер Vogue, посвящённый квантовой физике – вот это интервью с ней Гаранс. Там можно и почитать и послушать, но лучше послушать – о детстве во Франции, о волшебстве и практицизме французов, о её отце-мегапродюсере, его лучшем друге Питере О’Туле и съёмках Лоуренса Аравийского, о циклах моды и особенно актуальном сейчас явлении non-event… Всем спасибо, я кончил.

Jardin du Luxembourg

Поскольку уж я поставила себе задачу писать о вещах позорно очевидных, то да – Люксембургский сад. Выше – один из моих любимых spotов. Я беру книгу, тащу в нужное место тяжеленный и неудобный металлический стул, и на несколько часов сдвинуть меня с места практически невозможно. Особенно хорош Jardin du Luxembourg весной – зимой и осенью я предпочитаю сады Пале-Рояля.

Anatole Lebreton – L’Eau Scandaleuse

Идею проиллюстрировать L’Eau Scandaleuse Тильдой я спёрла у Kafkaesque – мне это кажется на удивление точным. Едва ли не величайший парфюм, созданный за последнее десятилетие, L’Eau Scandaleuse точнейшим образом демонстрирует противоречие, которое я вижу и всегда видела в Тильде, и никакого логического, неюнгианского объяснения которому я не нахожу – сочетание холодной, андрогинной неподвижности и тонкой трогательности, благодаря которой Тильда Суинтон для меня является одной из самых женственных женщин, каких я когда-либо видела. L’Eau Scandaleuse, разумеется, уходит корнями в творения Жермен Селье и всякие прочие зеленокожешипры, вот только Лебретон не видит необходимости повторять много раз пройденное – он блестяще переосмысливает старое и на базе его создаёт новое, и так оно, собственно, и должно быть. Называть L’Eau Scandaleuse “кожаной туберозой” – всё равно что про Примаверу сказать “какие-то женщины пляшут на поляне”. И вот ещё что – стыд и позор Naomi Goodsir. Не покупайте Nuit de Bakélite, ищите оригинал, его не так уж сложно найти. Видимо, и правда думали, что никто не заметит.

 

P.S.

А вот и достойное завершение моего парижского эпоса. Вот какое послание принесли мне добрые работники отеля. Обязательно сохраню себе на память.